Иоанна Хмелевская - За семью печатями [Миллион в портфеле]
— Съем я, что ли, ваш двор? — огрызнулась Вожена. — Отгрызу кусок?
— Как знать, у нас в садике и крыжовник растёт, и даже малина, — напомнил Стась.
А рука сама потянулась к карману и извлекла из него рогатку, — наверное, условный рефлекс на малину с крыжовником.
Агатке не понравился крутой оборот, который принимала их беседа. Вот сейчас она обидится и уйдёт, тогда точно не узнаешь, что же здесь произошло. И девочка поспешила немного разрядить обстановку.
— Да ладно тебе! — бросила она брату и снисходительно пояснила, глядя вниз:
— Так и быть, скажу. Мамуля пошла в магазин. Подождать её можете, но не в доме. И не во дворе, мамуле это не понравится. Лучше за калиткой. А то выйдет, что мы открыли вам калитку, а нас за это ругают. Все порядочные люди ждут за калиткой, сами её нахально не толкают.
— Так, может, лучше починить замок, холера, а не учить меня жить?! — разъярилась Божена.
— Смотри-ка, она ещё и выражается, — сказала брату шокированная Агатка.
— Любой бы на её месте стал выражаться, — с пониманием пробурчал брат, но чести семьи не уронил, крикнув:
— Не ваше дело, захотим и починим.
Ну так что? Будете ждать или как?
Боженкино терпение кончилось. Держалась она вежливо и культурно, насколько позволял ей характер, ведь пришла как-никак помириться с хозяйкой дома, в котором теперь скрывается Тадеуш, но сколько же можно? Будь она рассудительной девицей, то, желая подлизаться к хозяйке, послушалась бы этих кошмарных деток и подождала у калитки. Но тут нашла коса на камень. Взяв за правило всегда поступать так, как ей хочется, отстаивать свои интересы, невзирая ни на какие препятствия, и в любой ситуации отвечать ударом на удар. Вожена лишь отступила шага на три от входной двери, чтобы лучше разглядеть этих малолетних нахалов и дать им достойный отпор.
И вот именно в этот момент к дому подошла хозяйка.
Ещё издали она услышала словесную перепалку во дворе, прибавила шагу, оценила ситуацию и даже минутку подождала, желая хорошенько приглядеться к происходящему. Нахальную девицу узнала сразу. Дети держались молодцом, мать имела все основания ими гордиться. А вот девка, похоже, опять собиралась устроить скандал на всю улицу. Впрочем, теперь пани Богуславе было неважно, из каких соображений та действует — по природной ли глупости, дом перепутала или специально наводила тень на плетень, желая взять реванш за вчерашнее. Главное, Богуся точно знала — ни о каких бандитских поползновениях здесь не может быть и речи, не в интересах бандитов поднимать шум на всю округу, разве что кое-кто из них полный кретин, а уж с кретинами она справится.
Тут пани Богуслава разглядела в руках сына рогатку и поняла, что медлить больше нельзя.
Неизвестно, чем бы кончилась перепалка, поскольку Божена уже собиралась сослаться на Тадеуша, что давало и ей право запросто бывать в этом доме, но не успела — перед нею внезапно выросла величественная фигура вчерашней противницы.
— Пошла прочь, паскуда! — негромко и даже спокойно произнесла пани Богуслава, однако прозвучало это так внушительно, что все сразу замолчали.
Тут перед калиткой затормозила машина, выскочил шурин и радостно поздоровался. В наступившей тишине слова приветствия прозвучали как-то излишне громко и бодро. Клепа собрался добавить, как всегда, какой-нибудь комплимент по адресу очаровательной Богуси, но слова замерли на губах, поскольку тут до него дошло, что обожаемая вдовица стоит в боевой позе носом к носу с какой-то незнакомкой, тоже не хлипкого сложения и по общей конфигурации вполне в его вкусе, но куда ей до хозяйки! И в подмётки не годится. Клепа определился мгновенно: выбрав нужную сторону баррикады, он довольно деликатно, но весьма ощутимо дал понять посторонней девице, кто здесь командует.
Нет, Вожена не сразу подчинилась грубой силе, не на такую напали. Уже и сама не знала зачем, да хотя бы из принципа, она предприняла заранее обречённую на неудачу попытку силой ворваться в этот проклятый дом. Вход был все ещё заперт, и девушка с ослиным упорством принялась дубасить кулаками в дверь, а потом неизвестно для чего бросилась за угол дома. Стась не выдержал, скатился с лестницы и помчался за ней. Его мать бросилась следом, жулик оказался в арьергарде. Никто из них не имел ни малейшего понятия, что происходит, почему нахальная девица устроила эти догонялки. Только три раза обежав вокруг собственного дома, пани Богуслава спохватилась и затормозила на всем скаку, тяжело дыша. Легкоатлетические упражнения были явно не по вкусу матроне, и она переключилась на более привычные средства. Схватила стоявшую у крыльца метлу и нанесла противнику меткий удар.
У Вожены сил было побольше, бегать она могла ещё долго, однако пыльная метла, обрушившаяся на её замысловатую причёску, решила дело. Отказавшись от попыток проникнуть в дом, Вожена закрыла лицо руками и с громким плачем галопом покинула негостеприимную резиденцию.
Агатка поняла, что представлению, увы, пришёл конец, и спустилась вниз. Нежно обняв за плечи все ещё пышущую жаром и неутолённой жаждой мести хозяйку, пан Зигмунт заботливо ввёл её в кухню, предоставив Стасю заняться сумками с продуктами.
— Что тут произошло? — принялся он расспрашивать Богусю, усадив её на табуретку, словно она сама не могла этого сделать. — Ну, ну, успокойтесь, дорогая, все прошло, может, валерьяночки? Водички?
— Пива! — рявкнуло нежное создание, ещё не совсем владея собой.
Пиво в доме благодаря Карпинским, к счастью, ещё было. Правда, Клепа счёл, что лучше бы несчастной хлебнуть коньячка, но коньячок остался в машине, а он не уверен, можно ли бросить даму одну в таком состоянии. Да и очень хотелось узнать, что тут делала эта прыткая дородная девица, столь бесцеремонно изгнанная.
Уже за второй бутылкой хозяйка в общих чертах изложила суть происшедшего, однако ухажёр из её бессвязного рассказа ничегошеньки не понял. Рискнув ненадолго оставить Богусю одну, он сбегал к машине за коньяком. Только с помощью чудодейственного напитка ему наконец удалось оторвать вдову от неприятной темы и приступить к обсуждению более важных вещей. Оказалось, есть дела, не терпящие отлагательства.
Больше всех от неприятной утренней сцены выиграл Стась. При виде нагруженного сумками сыночка подвыпившая пани Богуслава сразу вспомнила рогатку и его решимость с оружием в руках отстаивать неприкосновенность их жилища, расчувствовалась и в благодарность пообещала разрешить ознакомиться с оставшимися после отца бебехами. Правда, тут же спохватилась и сделала оговорку — не сейчас. Вот когда Тадик примется наводить в кабинете порядок, пусть Стась, так и быть, тоже там покрутится, заодно и за братцем присмотрит…
* * *После отъезда Клепы Эльжбета получила возможность покинуть дом и тоже отправилась по делам. Поэтому Карпинский нашёл квартиру пустой и в тоске и печали провёл несколько часов в ожидании возвращения какой-нибудь из своих девушек.
Первой вернулась с работы жена. Швырнув на стол в гостиной толстую пачку корректуры, она прошла в спальню и там обнаружила суженого. С горестным видом тот сидел на тахте, устремив невидящий взгляд куда-то в пространство.
— Езус-Мария, что ещё стряслось? — кинулась Кристина к любимому.
Карпинский в ответ лишь скосил глаза на свои ноги. Только теперь Кристина обратила внимание на то, что они как-то неестественно вытянуты, а из-под тахты выглядывает угол знакомой сумки.
У Кристины перехватило дыхание.
— Это твои деньги?
Карпинский молча кивнул.
— Как же так? Ты не положил их в банк? Почему?! Да ты был в банке?
Хенрик тяжело вздохнул:
— Был. Нет у них свободных сейфов. Оказывается, это жуткий дефицит. Когда банк строили, не предусмотрели, и теперь не хватает на всех.
Кристина постаралась взять себя в руки:
— Хенек, дорогуша, а ты знаешь, что в Варшаве не один банк?
— Знаю, я в трех побывал. Везде банковские ячейки нарасхват. Правда, в одном нашлась свободная, да она такая маленькая, что мне пришлось бы снять штук двадцать. Погоди, не перебивай, снял бы и двадцать, но у них только одна была свободной.
У Кристины подкосились ноги, и она без сил опустилась на тахту рядом с мужем. Что за проклятие такое, сколько же можно?
В прихожей щёлкнул замок. Ну вот, их персональный ворюга явился! Супруги впали в панику.
Карпинский вскочил, Кристина тоже, с силой толкнула его на прежнее место, сорвала плед с кресла и накинула его на супруга, закрыв сразу все — и мужа, и его ноги, и высовывающуюся из-под ног сумку с сокровищами. Карпинский сделал попытку выбраться на свободу, логично заключив, что его не обязательно скрывать от алчных глаз шурина, достаточно укрыть имущество. Шипя как разъярённая кошка, Кристина всем телом навалилась на беспомощного мужа.
Услышав какую-то подозрительную возню в спальне, Эльжбета заглянула туда и увидела, как Кристина душит отца, набросив на него толстый плед. Происходящее отнюдь не напоминало любовные игры супругов, и дочь с криком бросилась на помощь родителю.
